Изначально национализм возник как исключительно левая идея, но
сегодня он прямо противоположен левым практикам. Историю
политической идеологии для ПостНауки рассказал кандидат философских
наук Андрей Тесля.Этот материал часть гида Главные политические
идеи.Как сформировались нацииКратко и нейтрально национализм можно
определить как позицию, нацеленную на строительство нации.
Следовательно, националисты это те, кто ставит своей ключевой целью
национальное строительство, высшей ценностью нацию. В то же время
на русском языке определить позицию как националистическую означает
не просто охарактеризовать ее, но и высказать суждение морального и
политического порядка. Проще говоря, на русском языке националистом
скорее обзывают, чем описывают.К концу XVIII века понятие нация
можно было применить буквально к двум европейским сообществам
Англии и Франции. Поэтому французский и английский национализм
называют автохтонным, возникшим в силу внутренних причин.Великая
французская революция дала жизнь современной доктрине национализма:
под понятием нация стала пониматься совокупность всех сословий,
территориально-политическое сообщество граждан. И в связи с этим
остальные формы национализма определяют как реактивные, то есть
возникающие как реакция на вызов уже существовавшего национализма.
Как противник национализма предлагал строить нациюНационализм можно
разложить на три ключевых понятия: государство, нация и
гражданин.Понятие stato (государство) в значении аппарата
управления, независимого как от правителя, так и от управляемых,
возникло в конце XVI века, до этого были
территориально-политические общности. Для государства важно
существование нации, поэтому в начале XIX века эта связка
устанавливается, и следующие 100 лет принято считать веком
строительства национальных государств. А нация, в свою очередь,
состоит из граждан, которые между собой образуют сообщество.Принцип
нации означает, что в ситуации конфликта между разными
идентичностями на высшую лояльность претендует именно нация.
Например, если от гражданина нация требует одно, а церковь другое,
то истинный гражданин должен выбирать именно то, что требует нация.
Национализм формирует притязание на высшую лояльность, а
национальное сообщество претендует на то, что никаких
наднациональных политических сообществ для граждан не существует.В
то же время термины национализм и нация не всегда тождественны в
общественном сознании, и лучше всего эту разницу можно
проиллюстрировать историей из начала ХХ века. Один из основателей
партии кадетов Федор Кокошников, заметный юрист и политический
деятель своего времени, в одной из своих работ буквально говорил:
Нашей целью является строительство нации. И в дальнейшем, описывая
характеристики этого национального сообщества, он говорил: Нация,
которую мы хотим построить, должна быть свободна от
национализма.Для Федора Кокошкина понятие национализма не было
тождественно нациестроительству. Под национализмом он понимал ту
самую исключительность и был ее решительным противником. Более
того, по контексту его работ можно сделать вывод, что под
национализмом кадет понимал этнический национализм, цель которого
не просто построить национальное сообщество, а создать этнически
гомогенное сообщество.Становление русского национализмаРусский
национализм появился синхронно с большинством других национализмов
Центральной и Восточной Европы во время Наполеоновских войн. Одними
из первых представителей русского национализма явились декабристы.
В проникнутой пафосом французского революционного национализма
Русской правде Павел Пестель выстраивает прямолинейное радикальное
видение создания русского национального сообщества.
На протяжении первой половины XIX века национализм выступает почти
исключительно как составная часть либерализма, а для режимов,
противостоящих революции, он становится оппонентом.Однако уже в
1830-е годы произошло важное изменение: министр народного
просвещения Сергей Уваров озвучил формулу Православие.
Самодержавие. Народность и попытался двигаться в сторону
национализации империи. Будучи консерватором, то есть
идеологическим противником национализма, он понимал, что избавиться
от него или сделать несуществующим уже невозможно. Национализм стал
частью европейской реальности, и, следовательно, остается либо
находиться в состоянии безнадежного сопротивления новому порядку
вещей, либо попытаться интегрировать его элементы в существующий
порядок, тем самым лишив национализм сокрушительной силы для
старого режима и вместе с тем осуществив трансформацию последнего.
Этот и родственный ему круг идей легли в основание проекта большой
русской нации (объединяющей велико-, бело- и малороссов в качестве
национального ядра империи). Вплоть до крушения Российской империи
большая русская нация оставалась имперским национальным проектом,
достаточно жизнеспособным, как показывает в том числе и его влияние
вплоть до наших дней.Затем наступают времена СССР, при котором
проект большой русской нации погибает. Советский Союз стал
пересборкой Российской империи на принципиально новых основаниях. И
для него, особенно для политики 1920-х годов, характерно
формирование территориальных национальных сообществ. Ставка
делалась на местные национальную политику, национальное
образование, литературу на национальном языке. И это был
принципиальный разрыв с Российской империей попытка построить
империю наций.На создание современной русской нации особенно
повлияли 19301950-е годы. В книге Национал-большевизм. Сталинская
массовая культура и формирование русского национального
самосознания (19311956) историк Дэвид Бранденбергер описывает
формирование у масс единого самосознания, культурного и
исторического канонов, общего языка. И этот процесс приходится как
раз на указанный временной период, когда в стране появились
массовое образование, газеты, радио и телевидение и орловский
крестьянин, ставший к 1950-м горожанином, научился за эти годы
сознавать себя в качестве русского.Национализм, Россия и плавильный
котелСейчас подавляющее большинство граждан Российской Федерации,
отвечая на вопрос К какой национальности вы себя относите?,
говорят: Я русский. В зависимости от опроса этот показатель
колеблется от 80 до 90%. В то же время современная Россия во многом
продолжает развивать советский опыт, занимается
национально-территориальным строительством: в стране существуют
национальные республики, автономные округа. Во многом из-за этих
процессов сейчас в общественном пространстве существуют две крайние
формулировки национального вопроса: Россия для русских и Россия это
множество наций.Понятие национального государства достаточно тесно
связано с понятием унитарного государства. А современная Россия,
как минимум в юридическом смысле, это федерация, причем федерация
специфическая с национальными республиками и более привычными
субъектами, такими как области или края. Этот дизайн политического
сообщества уже не позволяет прямолинейно говорить о национальном
государстве.Возникает вопрос: можем ли мы представить, чтобы Россия
стала национальным государством? Напрямую этого никто не заявлял и
вряд ли заявит в ближайшие годы, но мы видим, что целый ряд решений
государственной политики последних двух десятилетий так или иначе
движется в эту сторону. Можно вспомнить два самых известных
примера, которые у всех на слуху. Первый ликвидация в правовых
актах субъектов федерации, республик, наименования высшей должности
субъекта федерации президентом: президент в стране может быть
только один. И второй закон об изучении национальных языков,
которое должно вестись не в ущерб русскому языку. Против закона
активно протестовали представители национальных республик,
отмечали, что добровольность изучения языка означает, что родной
язык республик в итоге попадет в необязательную часть учебных
планов. Но в июле 2018 года закон был принят.Дрейф национализма:
как левая идея стала правойИзначально, как уже говорилось,
национализм был исключительно левой (в смысле дихотомии либерализм
консерватизм) идеей. Во второй половине XIX века правым удалось
включить национализм в собственную повестку, тем самым усложнив
идейную картину. Одновременно с этим происходит становление третьей
большой идеологии XIX века социализма, который мыслит своей целью
над- и внегосударственное объединение, солидарность трудящихся, а
не солидарность классов в рамках национального сообщества в
противостоянии другому.Однако на протяжении ХХ века
национально-освободительные и колониальные движения, которые
зачастую маркируются как левые, были национальными. Национальное
здесь не было теоретической целью, но выступало дорогой в
современность, обретением независимости от внешнего господства,
открывающего путь к социальному переустройству.Но в современном
политическом укладе националисты встречаются преимущественно
справа.Особенно эта тенденция проявляется в наше время, поскольку
левые политики все чаще оказываются тесно связанными с политиками
идентичности. И в этом они принципиально расходятся с
национализмом, который нацелен на формирование одной большой
привязки, одной идентичности.При этом даже классики левой мысли
начала ХХ века, такие как Георгий Плеханов или Владимир Ленин,
работали с крупными идентичностями. Ленин утверждал, что
социал-демократия должна разрушить недифференцированный народ и на
его месте построить осознанный, рефлексивный пролетариат. Левая
практика последних десятилетий отказалась от больших сообществ, она
связана, наоборот, с работой, поддержкой и стимулированием
множества разных идентичностей. И если предыдущие варианты левых
движений могли сочетаться с национализмом, то в современные левые
идеи национализм просто не может быть включен.Национализм это
хорошо или плохо?Нация это в первую очередь политический субъект,
потому она может быть собрана по разным основаниям, например по
культуре или языку. Именно национализм позволяет формировать такие
явления, как гражданство, политическое участие, политическая
субъектность. Когда выступают против нации, важно понимать, что
вместе с этим под вопрос ставят и осуществимость, реальность той же
гражданственности, национального представительства, гражданской
солидарности и множества других, обычно положительно маркируемых
вещей.Однако зачастую в массовом сознании возникает связка до
неразличимости национализма с тем, что очень грубо называют
этническим национализмом, когда национальное сообщество определяют
через вопрос крови или происхождения. Эти критерии включения уже
опасны, именно против них зачастую выступают противники
национализма, отождествляя его с почвой и кровью.В то же время
национализм не случайно в большинстве западных политических
сообществ маркируется негативно. Дело в том, что национальное
движение и национальное самосознание во многом строится через
идентификацию, основанную на негативном принципе: либо мы лучше, а
другие хуже, либо мы другие, отличаемся от остальных. Этот момент
отталкивания, когда самоопределение строится на сравнении с
другими, играет важную роль, поскольку оппонентов нередко описывают
негативно, уничижительно.То есть ксенофобия по умолчанию встроена в
национализм как одна из опций, потому что национализм уже на старте
предполагает разграничение свой чужой и утверждает высшую степень
лояльности человека своему национальному сообществу. И потому
национализм постоянно грозит обернуться ксенофобией.Обложка:Эжен
Делакруа, Свобода, ведущая народ, 1830, (Лувр)Что читать о
национализмеБенедикт Андерсон. Воображаемые сообщества. Размышления
об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В.
Николаева; Вступ. ст. С. Баньковской. М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково
поле, 2001. 288с.Эрнст Геллнер. Нации и национализм / Пер. с англ.
Т.В. Бредниковой, М.К. Тюнькиной; ред. и послесл. И. И. Крупника. -
М.: Прогресс, 1991.Алексей Миллер. Нация, или Могущество мифа. СПб.
: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге,
2016.Андрей Тесля. Истинно русские люди: История русского
национализма. - М.: РИПОЛ-Классик, 2018.Бернард Як. Национализм и
моральная психология сообщества / Пер. с англ. К. Бандуровского;
науч. ред. перевода М. Дондуковский. - М: Изд-во Института Гайдара,
2017.
