От культурного мифа 90-х о том, что каждая женщина должна стать
матерью, к ситуации, когда ей приходится оправдывать уже не только
бездетность, но и желание иметь детей. Сегодня понятие интенсивного
материнства, связанное с восприятием ребенка как проекта и
контрацептивной революцией, противопоставлено набирающей
популярность концепции свободного выгула детей. Социолог Ольга
Исупова рассказывает, почему пора избавляться от индивидуальной
гиперответственности и мифа, что в материнстве женщина обязана быть
счастливой..Руссо, Фрейд и добровольная бездетностьМатеринство
исторически очень менялось; к тому же, оно очень сильно зависело от
культуры. В европейской культуре об интенсивном материнстве можно
говорить начиная с конца XVIII века в связи с именем Жан-Жака
Руссо, который писал, что у мужчин и женщин есть отдельные сферы
деятельности (публичная сфера мужская, а приватная женская) и что
при этом нужно давать хорошее образование и мальчикам, и девочкам,
потому что мать будет воспитывать детей. Главная задача женщины это
материнство, причем материнство интенсивное, то есть связанное с
образованием детей, с тем, чтобы вырастить их достойными,
образованными людьми, которые если это сыновья будут совершать
великие дела и если это дочери будут растить новых великих
сыновей.Идеи Руссо повлияли на образованных людей XIX века, а до
России докатились только во второй половине XIX века. Уже тогда
были женщины, которые стремились так жить. Это было связано с тем,
что они решали судьбу своих детей с самого детства: кого и как они
будут образовывать, кто на что больше похож, кто пойдет в военные,
а кто в чиновники, кто из дочерей выйдет замуж, а кто будет хорошим
педагогом. Но в одном из дневников описана история, когда дети
выросли и решили все наоборот и у матери наступил ressentiment,
разочарование. Та дочь, которую она готовила к замужеству, замуж не
вышла; к тому же, оказалось, что у нее недостаточно образования,
чтобы стать, например, руководителем школы (тогда это была
единственная доступная карьера для женщины ее класса). А та дочь,
которую мать очень хорошо образовывала, еще в юности сбежала с
каким-то лейтенантом. И все оказалось зря. Примерно такая же
история произошла и с ее сыновьями.Затем, в конце XIX начале XX
века популярность приобрели идеи Зигмунда Фрейда. До Советского
Союза они докатились частично и очень поздно, зато были очень
популярны в Европе и вообще в западном мире. С тех пор они так и
возвращаются циклами. Сейчас кто-то пытается не согласиться, но это
так: все идет по спирали. Фрейдистское представление о материнстве
не самого Фрейда, а его последователей, сам он о матери почти
ничего не писал связано с представлением о гиперопекающей,
удушающей матери и обо всяких ненормальностях. Это представление
психологизированное: если ребенку уделяется слишком мало внимания,
это очень плохо, слишком много внимания тоже очень плохо.Мать во
фрейдизме это очень властная позиция по отношению к ребенку, и
этого крайне сложно избежать. Фрейду вообще был свойственен
эссенциализм: все от природы, и природа сделала материнство именно
таким, что полностью этого избежать очень сложно. Но можно
пытаться. На этом отчасти базируется стремление к добровольной
бездетности. Раз все равно невозможно все сделать хорошо, не лучше
ли вообще детей не рожать? Ведь ты так или иначе будешь для них
насильственной фигурой, причиной какого-то несчастья в их жизни.На
волнах феминизма: почему рожать ребенка как вести самолетЗатем
наступила так называемая вторая волна феминизма, связанная с
сексуальной революцией 60-х годов. Тогда говорили, что материнство
это скорее плохо: оно и женщин угнетает, и с детьми как-то
непонятно получается. Пока общество не перестроится так, чтобы
материнства фактически не было или чтобы оно стало радикально
другим, лучше вообще (как говорили некоторые радикальные
представители движения) отказаться от рождения детей, чтобы
заставить человечество придумать какие-то другие методы.Но начиная
с 1980 года, во время, как на тот момент считалось, третьей волны
феминизма (во всяком случае, в отношении к материнству она была
третьей), стали говорить, что материнство это прекрасный опыт для
самой женщины, он ее empower, то есть она становится сильной.
Рожать ребенка естественным образом как вести самолет, то есть это
очень круто. Мужчины этого не могут, и в этом мы уж точно их выше,
лучше и замечательнее. Растить детей тоже можно, как и рожать
естественным образом, в этом нет ничего плохого. Надо просто
отринуть все институциональное и делать все по-своему, по-новому.С
этим связана Адриенна Рич и ее книга Of Woman Born: Motherhood as
Experience and Institution о материнстве как институте и личном
опыте. Но все-таки феминистками стали далеко не все женщины, а к
концу 80-х началу 90-х на Западе снова назрела реакция против
феминизма, очередной консервативный поворот. Мне кажется, что все
это повторяется, хотя и каждый раз на новом витке. Так вот,
популярны стали те идеи, которые мы сейчас как раз называем
интенсивным материнством. Они связаны с именем Шэрон Хейз и 1996
годом. Это был новый виток интенсивного материнства; эта идеология
стала популярна уже не только среди дворян и образованных людей, а
повсеместно.Согласно ей, мать должна уделять ребенку очень много
времени, должна быть всегда ему доступна. Она должна стараться
учиться материнству, используя экспертное знание. В идеале она
должна стараться удовлетворять все потребности ребенка, в том числе
тратя на это очень много денег. Казалось бы, достаточно
несовместимые вещи. Точнее возможные только для богатых и
образованных женщин, для которых деньги зарабатывает кто-то другой.
Но это стало некой планкой, к которой стали стремиться почти все.
Именно с этим интенсивным материнством, с его последствиями мы
сейчас имеем дело. Хотя прошло 20 лет, и уже появились новые
течения.Ребенок-проект или свободный выпас детейВажно понять, что
такое вообще материнство. В английском для русского слова
материнство есть и motherhood, и mothering, и maternity. Maternity
касается рождения детей и ближе скорее к демографии. У него тоже
масса аспектов. Например, reproductive decision (репродуктивное
решение), то есть я решаю родить ребенка и рожаю. Или как
организованы роды: в больничных обстоятельствах, дома в ванной или
как-то по-другому; есть естественные роды или медикализированные
роды.Motherhood это понятие философское, а mothering это воспитание
детей, то, как вы растите детей. Эти практики, конечно, связаны с
философским представлением и с тем, как мы рожаем детей, с
совместным сном и кормлением это мы говорим про естественное
материнство. А практики, связанные с воспитанием, это как раз
интенсивное материнство, good-enough mothering (достаточно хорошее
материнство), permissive mothering (все позволяющее материнство),
free-range mothering. Последнее очень трудно перевести. Для
примера: free-range eggs это яйца кур на свободном выпасе;
free-range фактически означает свободный выпас, то есть free-range
mothering это свободный выпас детей.Это понятие связано со статьей
Ленор Скенанзи, опубликованной в нью-йоркской газете в 2008 году и
получившей огромный отклик. Она описывала, как позволила своему
сыну возвращаться из школы домой самому по Нью-Йорку, с помощью
телефона и навигатора. По тем временам и при господствующем
интенсивном подходе это казалось чуть ли не преступлением.
Появились люди, которые стали это оправдывать, говоря, что
интенсивно воспитывая детей, мы лишаем их творческой жилки и
самостоятельности (это правда) и что надо снова вернуть те
практики, при которых дети были самостоятельны. Free-range
материнство про конструирование этой самостоятельности: мы в
каком-то смысле отпускаем детей в свободное плавание. Правда, я
пока не встретила академических работ на эту тему, даже не все пока
знают о существовании free-range материнства.Есть разные вариации
интенсивного материнства, которые развивались с 1996 года. Они
связаны с тем, что мать всесторонне отвечает за детей в любой
ситуации: за их успехи в школе, безопасность, всестороннее развитие
способностей, физическое благополучие. Почему это стало настолько
популярным? Как мне представляется, появилась идеология ребенок как
проект. Мы уже не просто рожаем ребенка, мы его рожаем для чего-то.
В этом процессе уже очень мало спонтанности, по крайней мере, у
образованных людей это редко происходит спонтанно. Конечно, это
связано с контрацептивной революцией, с тем, что появились надежные
контрацептивы.Если в России еще в 80-е годы существовало
представление, что можно случайно забеременеть, что это судьба, а
значит надо с этим справляться, то сейчас молодое поколение должно
все-таки принять решение, обосновать, почему женщина собирается
родить ребенка именно сейчас. Люди думают об этом, у них появляется
осознанность, и соответственно появляется идея о том, что ребенок
это проект. Это одна из причин, по которой интенсивное материнство
стало популярным. Теперь ты должна оправдывать перед собой и перед
обществом то, что решила кого-то родить. Это только государство
говорит: Да рожай! Мы тебе дадим 5 тысяч, 10 тысяч. Один раз в год
или один раз в период, и все. Государство не интересует, как мы
будем растить детей.Нужно избавляться от обязательности счастьяВ
начале 2000-х бытовала гендерная идеология: девочки в розовом,
мальчики в голубом, папа работает, мама красивая. Что такое
красивая мама начала 2000-х? Это в советское время от нее нужны
были борщ и уборка, а теперь борщ можно было уже в столовой поесть,
а уборку заказать. Если ты ищешь богатого мужа, условного
миллионера, ты должна мотивировать это чем-то гораздо более
сложным. Такие женщины были ориентированы на замужество, на
традиционный гендерный контракт, который нужно было устанавливать
заново. Женщине надо было мотивировать перед мужем и перед
обществом, что она домохозяйка не потому, что убирается или готовит
борщ, а потому что она красивая. Она делает из себя суперзвезду в
смысле красоты, но она еще и очень хорошая мать.Среди женщин
существуют трендсеттеры богатые, образованные, громко о себе
заявляющие, заметные. Они в школе и в детском саду состоят во всех
родительских комитетах, потому что хотят в это активно вовлекаться.
Все остальные на них смотрят и думают: вот какими на самом деле
надо быть. Даже разведенные женщины, у которых нет возможности
постоянно сидеть с детьми, должны сами зарабатывать. Даже очень
любящие свою работу и ориентированные на карьеру женщины думают:
какой ужас, а я не могу так много делать для ребенка. На пике
интенсивного материнства это очень сильно на всех влияло. Видимо,
по первому ряду причин, в связи с которыми надо оправдываться перед
обществом, что ты вообще кого-то родила.Это интересная история, она
связана с тем, что существует не только надежная контрацепция, но и
чайлдфри. Еще в начале 90-х годов, когда я начала изучать тему
материнства, считалось, что в России есть культурный миф, что
каждая женщина должна стать матерью. Тогда действительно так и
было: надо было скорее оправдывать свою бездетность. Сейчас
бездетность по-прежнему надо оправдывать, но и материнство надо
оправдывать. Такое парадоксальное развитие.Мне очень хотелось бы
понять, в какую сторону будет развиваться это представление. Я
предсказываю, что интенсивность будет уходить, она уже уходит. Мне
очень интересно наблюдать, как она уходит и что будет на новом
витке. Мне кажется, что формируются разные группы матерей. Какой
будет эта диверсификация? Какие появятся группы и как они будут
друг с другом жить и коммуницировать? Будет ли между ними война или
они научатся жить вместе?Материнская депрессия тоже мне интересна.
Но депрессия это медицинский термин, а сейчас им любят называть
ситуацию, в которой женщина сама оказалась в ловушке. Я не могу
сказать, что девочка сама виновата или что она сама себя туда
загнала это, конечно, общественный загон: ты родила, ты сама за все
и отвечаешь. Будто бы ты очень плохая, если не в состоянии за все
отвечать сама или если тебе это вдруг не понравилось.Очень часто
это бывает связано опять-таки с ребенком как проектом. Встречаются
осознанные взрослые женщины, которые придумали, как у них все будет
с ребенком, родили его, но все пошло не так. Он не спит, кричит,
все время кушает и с обратного конца из него выходит. Одна из
героинь Орны Донат в книге Regretting Motherhood описывает это так:
ты постоянно, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю занимаешься тем, что
в него что-то вкладываешь, а потом, так сказать, ликвидируешь то,
что вышло с другого конца. От чего в этом процессе ты должна быть
счастлива? Ведь предполагается, что ты должна быть безумно
счастлива. Да, кого-то накрывают окситоцины, но это происходит не
со всеми.Я считаю, что нужно избавляться от мифологии, что в
материнстве вы обязаны быть счастливыми, и вообще от обязательности
счастья. Я здесь вижу попытку влиять на общественные представления.
И, конечно, важна социальная поддержка. Нужно везде развесить
транспаранты: Для того, чтобы вырастить одного ребенка, нужна целая
деревня, это цитата из Маргарет Мид. Нужно убрать индивидуальную
гиперответственность, потому что она плоха и для матери и для
ребенка. Что бы ни выбрала женщина, ее ребенок вырастет и в любом
случае скажет: Мама, зачем ты так меня растила? Ты была неправа.
Это нормально. Поэтому не надо так сильно в это вкладываться, в это
сильно уходить. Это не значит, что материнство не нужно. Наверное,
нужно. Но, мне кажется, оно не должно быть таким интенсивным.
Материнство не должно быть подвигом .
