Иногда авторы описывают утопичные миры осознанно, а иногда
происходит иначе: проекты задумываются авторами как практически
реализуемые, но в сознании читателя приобретают репутацию
неосуществимости и потому попадают в когорту утопий. Рассказываем
об этом подробнее и советуем, что почитать.Эта подборка книг очень
условна сразу в нескольких отношениях. Во-первых, она посвящена
утопиям в специфической трактовке этого понятия. Во-вторых, она
затрагивает далеко не все утопии соответствующего типа. Наконец, в
действительности литература об утопиях очень разнообразна.Первые
две оговорки заслуживают развернутого комментария.Понятие утопия
очень расплывчато: одни авторы вовсе отказываются его определять,
признаваясь в том, что для них оно имеет множество значений и его
границы аморфны1, другие, пытаясь выявить ключевые характеристики,
пишут о понятии утопии солидные монографии2. Есть также разные
подходы, классифицирующие утопии3. То деление, которое принимается
за точку отсчета для составления этой подборки книг, опирается на
присутствие в обиходном понимании утопии двух разных компонентов. С
одной стороны, утопия есть разновидность социальных мечтаний
(social dreaming4), то есть она изображает некое сообщество,
выгодно отличающееся от существующих по тем или иным параметрам. С
другой стороны, слово утопия часто употребляется для обозначения
мечтаний, реализация которых практически невозможна: чтобы
убедиться в этом, достаточно заглянуть в толковый словарь русского
языка, где читаем: УТОПИЯ, -и, ас. Нечто фантастическое,
несбыточная, неосуществимая мечта [по названию сочинения
английского писателя 16 в. Т. Мора, описавшего воображаемый
идеальный общественный строи будущего]5.Но, строго говоря, эти два
элемента изображение лучшего общества, в котором воплощены те или
иные социальные чаяния, и неосуществимые мечтания логически не
связаны, и потому их следует отделять друг от друга (они оказались
слиты в нашем сознании не из-за логической необходимости, а в силу
исторических обстоятельств из-за характера Утопии Мора, о чем и
сказано в словарной статье). Но если первый из этих элементов
достаточно ясен и редко вызывает несогласие и споры (даже если мы
не соглашаемся с тем, что изображенное общество в самом деле лучше
нынешних, мы можем понять, почему автор утопии думает таким
образом, и согласиться с тем, что в этом мнении есть свои резоны),
то второй степень осуществимости проектов лучшего общества очень
легко оказывается предметом полемики.Правдоподобно поэтому исходить
из следующей предпосылки: первый компонент утопии является ее
неотъемлемым атрибутом, а со вторым дело обстоит намного сложнее
это критерий скорее относительный, чем абсолютный. Авторы могут
изначально писать свои утопии как проекты, не предназначенные для
осуществления (конечно, лучший пример этого рода уже упомянутая
Утопия Томаса Мора). Но также возможно, что социальные мыслители
задумывают проект лучшего общества, считая его реализуемым, но по
тем или иным причинам формируется общее или весьма распространенное
мнение о том, что его проект на самом деле неосуществим. Выходит,
что автор может писать план практических преобразований, но в умах
читателей он оказывается полноценной утопией с обоими из
обозначенных выше элементов. Примером этого рода может послужить
творчество Шарля Фурье: уже в Бесах Достоевского Шигалев называет
Фурье сладкою, отвлеченною мямлей.Потому утопии можно условно
разделить на следующие две категории: а) утопии, которые изначально
задумывались как неосуществимые или не предназначенные для
осуществления проекты социальных мечтаний; б) проекты, которые
задумывались авторами как практически реализуемые, но в сознании
современников или потомков приобрели репутацию неосуществимости и
потому тоже вошли в когорту полноценных утопий. Эта подборка
посвящена только и исключительно утопиям второго типа, а точнее,
некоторым из них.Джеймс Гаррингтон и его Республика ОкеанияЧто
почитать: Hammersley R. James Harrington: An Intellectual
Biography. Oxford University Press, 2019.Джеймс Гаррингтон известен
российскому читателю меньше других классиков политической
философии, потому что его Республика Океания (The Commonwealth of
Oceana) либо не переведена на русский язык вовсе, либо ее перевод
непросто найти. Но даже и для англоязычного читателя по целому ряду
причин Республика Океания долгое время оставалась на периферии
внимания. Интерес к ней возродился только в конце 1970-х годов,
после того как выдающийся историк политической мысли Джон Покок
издал ее с подробным комментарием и введением. Книга Рэйчел
Хаммерсли одна из немногих монографий, посвященных Гаррингтону, и,
пожалуй, самая свежая из них. В ней Р. Хаммерсли не только дает
развернутую трактовку Республики Океании, синтезируя и критически
оценивания предшествующие исследования, но и помещает это
произведение в исторический и биографический контекст, что
позволяет заметно лучше понять этот барочный по своему стилю и
строению трактат. Одна из ценных черт книги Хаммерсли уточнение
отношения Гаррингтона к республиканской традиции политической
мысли.Уильям Годвин, Исследование о политической справедливостиЧто
почитать: Thomas R. William Godwin: A Political Life. Pluto Press,
2019.Уильям Годвин считается одним из основателей философского
анархизма, но его анархизм выглядит необычно для тех, кто привык
судить об этом течении по Бакунину или Прудону: у Годвина довольно
причудливо для современного читателя переплетаются черты еще не
оформившейся в то время социалистической традиции и либеральной
политической философии.Как и в случае Гаррингтона, рекомендованная
к прочтению книга совсем свежая, и она помещает творчество Годвина
в исторический контекст: в целом это гораздо больше биография
Годвина, чем исследование его главного трактата. Тем не менее
ознакомление с жизнью Годвина кажется очень полезным для тех, кто
желал бы приступить к внимательному чтению Исследования о
политической справедливости оно заметно дальше от нас в
историческом и культурном пространстве, чем труды социалистов и
анархистов середины и второй половины XIX века, а проблематика
Исследования тесно переплетена с тогдашней злобой дня и
влиятельными интеллектуальными течениями.Шарль Фурье и его
социалистическая утопияЧто почитать: Beecher J. Charles Fourier:
The Visionary and His World. University of California Press,
1986.Прекрасная обзорная книга, ставшая для англоязычного читателя
одним из главных проводников в творчество Фурье. В ней удачно
сочетаются биография и обсуждение теории Фурье, причем с симпатией
к мыслителю, которая часто оказывается первым шагом к подлинному
пониманию (это особенно важно в случае Фурье, которого легко при
первом же взгляде на его труды подвергнуть критике: эпиграф к книге
Джонатана Бичера содержит цитату из переписки Флобера, в которой он
называет Фурье в ряду некоторых прочих утопистов кутящим
семинаристом, бухгалтером в бреду). Трудно найти книгу, которая
предоставляла бы более полную и разностороннюю картину творчества
Фурье в связи с его жизнью и историческим контекстом.Роберт Оуэн и
Книга о новом моральном миреЧто почитать: Williams C., Thompson N.
(eds.) Robert Owen and His Legacy. University of Wales Press,
2011;Claeys G. Citizens and Saints: Politics and Anti-Politics in
Early British Socialism. Cambridge University Press, 2002.Роберт
Оуэн более известен, пожалуй, как практик, чем как теоретик
особенно интересен его социальный эксперимент в Нью-Ланарке. Но
Оуэн занимался также и теоретическим оформлением своих идей, в
частности в упомянутой Книге о новом моральном мире. Именно
фотография Оуэна стоит в кабинете героя романа Чернышевского Что
делать? Дмитрия Лопухова там он назван святым стариком, а про саму
фотографию сказано: Какое благородное лицо у старика, какая смесь
незлобия и проницательности в его глазах, во всем выражении
лица!Этому святому старику посвящена обширная литература. В
подборке предлагаются две разные по характеру книги. Первая сборник
статей об Оуэне и его влиянии, дающий панорамное впечатление о его
творчестве и наследии. Вторая рекомендует себя уже тем, что
написана Грегори Клэйсом, одним из ведущих исследователей
утопической литературы. В Citizens and Saints Клэйс обсуждает не
только Оуэна ему (точнее, оуэнизму движению, названному по его
имени) отведено центральное место в общей структуре книги. Оуэн
рассматривается не сам по себе, а в контексте достаточно широкого
социалистического движения, которое, как следует уже из
подзаголовка, делится Клэйсом на две части: политическую и
антиполитическую.Карл Маркс и коммунизмЧто почитать:Rockmore T.
Marxs Dream: From Capitalism to Communism. University of Chicago
Press, 2018;Walicki A. Marxism and the Leap to the Kingdom of
Freedom: The Rise and Fall of the Communist Utopia. Stanford
University Press, 1995.Любые рекомендации, касающиеся творчества
Маркса, рискуют вызвать критику: слишком много написано, слишком
широк выбор. Трудности добавляет то, что совсем немного места в
наследии Маркса на фоне других тем уделено собственно коммунизму
как общественному строю будущего. Исследователи занимаются не
столько реконструкцией коммунизма в его подробностях для этого нет
достаточного материала, сколько прояснением его смысла.Две
предложенных книги по-разному рассматривают концепцию коммунизма
Маркса и Энгельса. В труде Томаса Рокмора коммунизм обсуждается как
строй, призванный разрешить проблему Руссо: как возможно
процветание человека в современном (торговом, индустриальном
капиталистическом) обществе. Книга Рокмора особенно интересна
прослеживанием гуманистических истоков марксовой концепции
коммунизма.Анджей Валицки рассматривает коммунизм Маркса в широком
историческом контексте (и сама его книга написана по следам
окончания холодной войны): он тянет нить от Маркса вплоть до
Горбачева, от истоков идеи до ее крушения вместе с распадом СССР.
Вместе с этим автор прослеживает ее содержательную трансформацию
при переходе от теории к практике. Во многом книга Валицки является
изложением и анализом судеб марксизма в целом как они виделись в
момент триумфа либерализма и капитализма четверть века назад.
