Стихотворный размер и идейное содержаниеВ школе
определяютстихотворный размер, не особенно понимая, зачем это
нужно: например, стихотворение наполнено образами и метафорами, и
отдельно в нем существует четырехстопный ямб. Стихотворный размер
это такая же важная конструктивная часть общего художественного
целого, как и все остальное.Стихотворные размеры не обладают
заложенным кругом ассоциаций: нельзя сказать, что есть размер,
который звучит протяжно и заунывно, и что в нем обязательно будет
написано печальное стихотворение, а есть размер, в котором,
наоборот, будет написано что-то веселое.Но другие закономерности
существуют. Дело в том, что за традицией употребления того или
иного стихотворного размера обычно стоит сильный, харизматичный
текст: некоторый поэт в момент формирования поэтической традиции
пишет текст, который все запоминают, и связь между стихотворным
размером, который он употребил в этом тексте, и тематическим
наполнением стихотворения становится ощутимой. Допустим, сразу
несколько русских поэтов написали стихотворения в пятистопном хорее
это размер, состоящий из пяти стоп, каждая из которых содержит два
слога первый ударный, а второй безударный.Один из известных
примеров такого стихотворения Выхожу один я на дорогу Лермонтова.
Что мы здесь видим? Здесь есть какая-то идея дороги, пути. И если
посмотреть на другие запоминающиеся сильные тексты, принадлежащие
классикам русской поэзии, то периодически встречаются и другие
стихотворения, в которых тоже есть идея дороги, пути, выхода, и они
также написаны пятистопным хореем: Вот бреду я вдоль большой дороги
(стихотворение Тютчева), Гул затих, я вышел на подмостки (написано
Пастернаком) в последнем, правда, не совсем путь, но есть некоторый
похожий образ. Можно свернуть в сторону от высокой поэзии и
взглянуть на песни: Выходила на берег Катюша здесь тот же самый
размер и идея выхода куда-то.Так постепенно, благодаря вкладу
разных авторов, в головах носителей культуры формируется связь
между стихотворным размером и идеей, которая воплощена в тексте.
Такая связь называется семантическим ореолом ореолом потому, что
это нечто мерцающее и не всегда себя проявляющее: не каждое
стихотворение, написанное пятистопным хореем, будет обязательно про
дорогу, и не каждое стихотворение про дорогу будет написано
пятистопным хореем. Но такая связь все же ощутима, и она может быть
реконструирована стиховедческими инструментами и извлечена из
разных поэтических форм. Если человек знает о той или иной
поэтической традиции, то для него стихотворный размер будет что-то
значить, он не будет бессмысленным дополнением к списку метафор,
которые есть в стихотворении, это будет информационно наполненный
некоторый элемент общей художественной конструкции.Кроме
пятистопного хорея есть четырехстопный ямб тот самый, которым
написан Евгений Онегин. Сейчас и, наверное, в XIX веке это было так
он ничего не значит. Четырехстопным ямбом написаны абсолютно любые
стихи на все темы, и никакой связи между тематикой стихотворения и
четырехстопным ямбом установить теперь нельзя. Но в XVIII веке за
четырехстопным ямбом была закреплена идея высокой одической поэзии.
Например, Ломоносов пишет оды, посвященные царственным особам,
именно четырехстопным ямбом: Дерзайте ныне ободренны / Раченьем
вашим показать, / Что может собственных Платонов / И быстрых
разумом Невтонов / Российская земля рождать это написано
четырехстопным ямбом абсолютно неслучайно.Другой семантический
ореол закреплен за русским гекзаметром это особенный размер,
которым переводятся античные поэмы, например гомеровский эпос,
Илиада и Одиссея. Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына здесь
нечеткий интервал между ударными слогами, называемыми иктами (это
обязательные ударные слоги). Может быть и один безударный слог, и
два безударных слога, но ударных слогов в строке обязательно будет
шесть, и это хорошо ощущается. Любой носитель русской культуры
услышит за такой стихотворной строкой нечто античное. Гнев, богиня,
воспой Ахиллеса, Пелеева сына, грозный, который ахеянам тысячи
бедствий соделал сразу встают перед глазами образы гомеровских
героев. Если стихотворение не является переводом из Гомера, но
написано тем же размером, в любом случае мы услышим нечто античное.
Например, Это случилось в последние годы могучего Рима
Лермонтова:Чудный он дар получил: исцелять от недугов телесныхИ от
страданий душевных. Рано утром, однажды,Горько рыдая, приходит к
нему старуха простогоЗвания, с нею и муж ее, грусти безмолвной
исполненСамое удивительное, что нам необязательно иметь чистый
гекзаметр, чтобы обязательно было шесть ударений в строке. Даже
если он будет отдаленно напоминать гекзаметр, не являясь таковым,
мы все равно услышим в этом что-то античное. У писателя Виктора
Шендеровича есть шутливое стихотворение под названием Гомерическое.
В нем речь идет о том, что в квартире семьи, которую мы наблюдаем
благодаря художественному взгляду автора, совмещенный санузел и это
создает некоторые бытовые проблемы:Можешь ли, друг мой, представить
такую картину:Моется в ванной семейства отец многомудрый.Как это
написано? Здесь есть слово многомудрый, которое ассоциируется с
Гомером, но если посчитать слоги в этом стихотворении, то видно,
что их не шесть, а пять. Это производное от настоящего гекзаметра,
но мы все равно узнаем здесь гомеровский слог, античную тематику.
Иными словами, размер сообщает некоторую информацию, ориентирующую
нас в восприятии и понимании того, о чем идет речь в
тексте.Метрические раритетыЛюбопытные примеры бывают не только у
академических авторов, которых изучают в школе, но и, например, у
поэтов-песенников. Известный автор песен Александр Башлачев
своеобразно использует стих для построения своих художественных
текстов. К примеру, в песне Слет-симпозиум он использует тот же
самый стихотворный размер, что и Некрасов в поэме Кому на Руси жить
хорошо. И очень хорошо видно, что он отталкивается именно от
некрасовского текста, даже есть прямые параллели. Скажем, у
Некрасова есть перечисление разных деревень с говорящими
названиями, и подобного же рода перечисления есть и в тексте
Башлачева: у Некрасова это Заплатово, Дырявино, Разутово,
Знобишино, Горелово, Неелово, Неурожайка тож, а у Башлачева
Президиум украшен был солидными райцентрами Сморкаль, Дубинка,
Грязовец и Верхний Самосер.На этом фоне особенно интересно, как
работают метрические раритеты: если стихотворение написано таким
образом, как никто еще не писал, то как его воспринимать? Это
довольно любопытная ситуация, потому что читатель оказывается не на
рельсах, по которым может просто ехать, ни о чем не задумываясь, и
воспринимать стихотворение, отталкиваясь от конкретных культурных
координат, а оказывается в ситуации, в которой ему нужно заново
создавать для себя некоторый контекст. Это есть в другом
стихотворении Башлачева, ставшем песней, Время колокольчиков. Оно
очень интересно устроено: сначала двустопный хорей, который
прерывается цезурой, а после нее как бы заново отсчитывается строка
и хорей уже трехстопный и с дактилической клаузулой. Долго шли
зноем и морозами. Все снесли и остались вольными видно, что после
ударного слога (вольными и морозами) есть еще два безударных. Это
само по себе очень редко, а в сочетании с теми размерами, которые
использует Башлачев, получается невиданная в истории русской поэзии
история.
