Чайлдфри люди, сознательно отказавшиеся от рождения детей, часто
воспринимаются консервативной частью общества как угроза
существующему социальному укладу. Почему мужчины и женщины могут
решить не становиться родителями, когда появился феномен чайлдфри и
как он влияет на общество, ПостНауке рассказала социолог Ольга
Исупова. Когда вообще появились чайлдфри? В каком-то смысле люди,
не желающие иметь детей, существовали всегда. В той же античной
Греции или Риме детоубийство новорожденных считалось нормой: люди
рожали ребенка и уже потом решали, стоит его выращивать или нет.
Затем христианство, ислам, иудаизм запретили детоубийство, и
рождаемость регулировалась другими способами, в том числе
сказывались плохие гигиена и медицина, из-за которых дети умирали
на первом году жизни.Когда в Англии и Франции случилась
индустриальная революция, резко выросло количество выживающих
детей, хотя практически не было абортов, контрацепции и других
способов предохранения. Дело в том, что потребовались рабочие руки
и стало понятно, куда пристраивать детей: они в раннем возрасте шли
работать на фабриках или прислуживать и часть своей зарплаты, если
не всю, отдавали родителям. В крестьянском хозяйстве же лишний рот
не всегда выгоден. Например, в России давали надел земли на
мальчика, соответственно, иметь много мальчиков могло быть полезно,
если в семье были рабочие руки, чтобы обрабатывать землю. А много
девочек уже было невыгодно: каждой нужно приданое. Поэтому часто за
младенцами осознанно ухаживали не слишком тщательно.Если говорить о
чайлдфри как о гуманном решении изначально никого не рожать, то
такие люди появились, когда в начале XX века многим стала доступна
стерилизация. Например, считается, что, возможно, дочь Маркса,
Лаура Лафарг, и ее муж были одними из первых осознанных чайлдфри. В
России отказ от обязательного деторождения стал массовым явлением
после контрацептивной революции в конце 1980-х 1990-х годах, когда
нормативность обязательного деторождения стала ослабевать.В мире
чайлдфри как социологический феномен стали заметны на волне
молодежных движений 19601970-х годов. В 1980 году вышла книга
канадского социолога Джин Виверс Childless by Choice, в которой
собраны ее интервью, взятые у добровольно бездетных пар. В 1980-е
годы в Америке и Европе чайлдфри уже стали отдельным предметом
изучения социологов. В Советском Союзе тоже говорили об этом
явлении, но на официальном уровне оно замалчивалось, и пропаганда
стремилась закрепить установку, что ненормально не хотеть детей.
Как люди мотивировали свой отказ от детей в ранних исследованиях и
какие причины добавились в наше время? Джин Виверс выделила два
типа чайлдфри реджекторов и аффексьонадо. Реджекторы отвергают
детей на биологическом уровне, не любят их с детства. Им не
нравится весь процесс, связанный с беременностью, грудным
вскармливанием, некоторым даже не нравится секс. Конечно, сейчас
секс и деторождение разведены в результате контрацептивной
революции, но раньше у некоторых женщин страх забеременеть приводил
к тому, что они начинали отрицать секс.Аффексьонадо (от англ.
affection приверженность) это в какой-то мере дань моде на
бездетный образ жизни. Такие люди привязаны к определенному стилю
жизни, они не хотят делить территорию и время с детьми. При этом
они не испытывают отвращения к детям.Позже, в XXI веке, появились
другие классификации, связанные с изменением жизни. Например,
выделились те, кто постоянно откладывает деторождение, пока не
становится слишком поздно. Они не за и не против, но не могут
решиться стать родителями прямо сейчас и так доживают до возраста,
когда либо физически не могут завести детей, либо перестают
хотеть.Также есть те, кто не может с собой договориться о том,
хотят они, или нет это следствие современной психологизированной
действительности и того, что спонтанно забеременеть, как раньше,
почти нереально. Что интересно, в наше время легче это не сделать,
чем сделать. Если раньше такие люди часто оказывались в ситуации,
когда спонтанная беременность все же рано или поздно происходила,
то сейчас, если не забывать о контрацепции, почти наверняка без
сознательного решения ребенка не будет.Израильская
исследовательница Орна Донат выделила класс родителей, которые
родили детей, но пожалели об этом. Они открыто говорят, что
ненавидят материнство, материнскую роль, и что если бы я могла
решить опять, я бы их не родила. Это те люди, которые имеют детей,
но в графе желаемое количество детей в социологических опросах
ставят ноль.Есть так называемые социальные добровольно бездетные,
социальные чайлдфри. Это те, кто был бы не против родить ребенка,
но отказывается делать это в современном мире из-за плохой
экологии, войн, социально-экономических проблем, перенаселения. В
2020 году аналитический центр NAFE опубликовал данные о том,
сколько россиян молодого возраста хотят детей. Выяснилось, что 46%
опрошенных в возрасте от 18-ти до 45-ти не планируют заводить
детей. Как вы относитесь к этой цифре?В этом исследовании большие
вопросы к выборке кого они опрашивали, насколько репрезентативна
эта группа, сколько в ней было человек. Также важно, опрашивали ли
тех, у кого уже дети есть? Во всех социологических исследованиях,
которые хоть как-то касаются бездетности или детности, обычно
спрашивают, сколько у человека уже есть детей и хочет ли он еще
детей. И если в 46% включены те, у кого дети уже есть, то это уже
не полная добровольная бездетность.Пока статистика показывает, что
у нас в принципе бездетными остаются от 12-ти до 14%. Это довольно
заметный рост показателя для России, потому что в конце 90-х
показатель был где-то 4-6%, и этот процент менялся только тогда,
когда было нарушено соотношение полов в военных поколениях. Но в
целом в 1896 году, когда прошла первая перепись населения России, и
в 1994, когда была выборочная, процент был примерно одинаковый.
Конечно, сейчас рост происходит в основном за счет тех, кто не
хочет иметь детей, а не тех, кому не позволяет здоровье или у кого
в принципе нет отношений здесь сказывается то, что давления со
стороны государства и общества стало меньше и выросло осознание
личной ответственности.Кроме того, в исследовании указан очень
большой возрастной интервал. Люди от 18 до 30 часто говорят, что
они чайлдфри, но в период с 30 меняют эту позицию и рожают детей.
Происходит массовое откладывание родительства, и в случае с
поколением 80 года рождения говорить о том, сколько среди них
останется бездетными, можно будет только тогда, когда им будет 50
лет.Поэтому говорить о том, что все люди из исследования чайлдфри
было бы некорректно. Есть австралийское исследование, где
опрашивали одних и тех же людей с интервалом в 10 лет. Выяснилось,
что их реальное поведение и их намерения в отношении деторождения в
дальнейшей жизни за 10 лет очень сильно изменились. Можно ли
сказать, что популярность бездетности связана со сменой ценностей и
взглядов на жизнь?Прежде всего она связана с той формой
капитализма, в которой мы живем у нас гипертрофированная
индивидуальная ответственность за все. А американский социолог
Маргарет Мид говорила, что для того, чтобы вырастить одного
ребенка, нужна вся деревня. Но пока все наши социальные институты
движутся совершенно не в эту сторону и доминирует установка ты
родила, ты и отвечай, и это всё менее привлекательно для новых
поколений.Сейчас ребенок рассматривается как проект. Сначала
женщина должна слушать с ним музыку во время беременности, потом
сидеть дома три года, а если у него проблемы, то уйти с работы, а
потом сопровождать его обучение в школе.В то же время на ребенка
нужно много денег, и чем дальше, тем больше. Максимум денег
требуется к моменту, когда он заканчивает школьное образование и
начинает учиться в вузе или техникуме. То есть на каждого ребенка
надо еще копить деньги.Сейчас уже нельзя сказать, что дети просто
одна из сторон жизни, как часто говорили в 1990-е годы. Они
занимают всю жизнь, а потом уходят в свою, а родитель остается у
разбитого корыта. Не очень привлекательная жизненная история, такой
ответственности легко испугаться. И это тоже влияет на нежелание
рожать детей. Почему термин чайлдфри вызывает столько негатива на
постсоветском пространстве? Переход от традиционных ценностей к
современным ценностям происходит в два этапа. На первом этапе люди
начинают признавать, что можно разводиться, что возможна
сексуальная свобода, что женщина может родить ребенка, будучи
матерью-одиночкой. Осознание того, что как для мужчины, так и для
женщины необязательно иметь детей это уже второй этап. Первыми об
этом начинают думать дети матерей-одиночек и других людей из
поколения, прошедшего первый этап.Есть понятие линии Хаджнала,
которая отделяет страны Европы к востоку и западу от нее от
Финляндии до итальянского Триеста через Санкт-Петербург. И в
западной Европе исторически большой процент тех, кто не имел детей
в Скандинавии, Великобритании, Ирландии этот показатель доходил и
до 50% в некоторых поколениях еще в ХIX-м веке. Довольно давно там
считается нормальным выбрать такую жизнь, в которой дети не
предполагаются.Россия относится к странам к востоку от этой линии,
где долго господствовала идея, что каждая женщина в принципе должна
иметь детей. Поэтому переход ко второму этапу у нас начался позже и
еще не полностью произошел.Всякому государству хочется, чтобы
население всегда увеличивалось, но, надо полагать, политика у
каждого государства все равно своя. Как вы считаете, стоит ли
государству вмешиваться в этот вопрос? Во-первых, не всякому
государству хочется, чтобы его население росло. Есть пример Китая с
политикой одна семья один ребенок, а также некоторых стран в
третьем мире, где есть политика по сдерживанию рождаемости. Она
была и в Японии сейчас у них низкая рождаемость, но еще в 1940-е
годы было 5-6 детей на одну женщину.Есть и страны, где нет никакой
политики, они полагаются на простое воспроизводство в расчете два
ребенка на семью. Но рождаемость все равно падает, как правило, и
рождается меньше, чем два ребенка. И тогда уже государство вводит
политику по увеличению рождаемости. И тогда появляются противоречия
между личными правами индивида и интересами государства.В
большинстве стран мира сейчас существует хотя бы отпуск в связи с
родами. Он не везде оплачивается, где-то это просто формальный
отпуск, когда рабочее место сохраняется за женщиной. Полностью
отсутствует он только в Папуа-Новой Гвинее и в Соединенных Штатах
Америки (на федеральном уровне). Но в США на уровне некоторых
штатов приняты законы, по которым можно уйти в отпуск в связи с
рождением ребенка на небольшой период времени две недели или один
месяц. Дело в том, что в США до последнего времени была достаточная
для замещения поколения рождаемость, было около двух детей на
женщину. Там есть две совершенно разные группы населения,
консерваторы и демократы. Демократы выступают за индивидуальный
выбор, за индивидуальные свободы, и в том числе они еще и за
отпуск, потому что раз это индивидуальный выбор, то, значит, надо
людям помочь на том пути, который они выбрали. А традиционалисты
считают, что семью должен содержать муж, и женщины тоже заявляют о
своем праве иметь мужскую поддержку, быть домохозяйками и рожать
детей.В Европе Франция и Скандинавия это страны, где на семейную
политику тратится больше всего ресурсов. Фактически это сейчас не
называется поддержкой рождаемости, хотя изначально во Франции, где
такие идеи обсуждались еще в конце XIX века, именно так все и
называлось. Тогда люди даже в отсутствие надежной контрацепции уже
не только в Париже, но и в провинциальных регионах рожали меньше,
чем было нужно, чтобы восстановить население.Стремление увеличить
население во Франции стало сильным после поражения во
Франко-Прусской войне. После Первой мировой войны эта же проблема
коснулась Италии, Германии и других европейских стран. И
государства стали уже думать, как стимулировать рождаемость и
помогать семьям тогда это называлось именно политикой по поддержке
рождаемости. Она платили достаточно большие пособия многодетным
семьям, причем именно отцам, которые работают. Будучи рабочим на
большом заводе, имея пять детей, человек во Франции получал больше
денег на своих детей, чем в качестве зарплаты на заводе. С тех пор
доля этих пособий по сравнению со средним доходом в экономике все
время уменьшалась, и в 90-е и 2000-е годы даже в самых щедрых
странах составляла не более 20%.Можно выделить корпоративный,
либеральный и социал-демократический режимы семейной политики.
Корпоративный, как ни странно, это и Германия и Франция, хотя там
разные совершенно разные подходы. Во Франции активно поддерживается
любое решение родителей. Если хочешь родить ребенка и отдать в ясли
прекрасно, вот тебе практически бесплатные ясли. Если хочешь дома
сидеть с ребенком, вот тебе прекрасное пособие, сиди дома и вообще
ни в чем не нуждайся вплоть до момента, когда ребенок идет в школу.
Там есть и пособия на то, чтобы собрать его в школу, налоговые
вычеты, услуги, сервисы.А в Германии долго поддерживалась именно
традиционная правильная семья, где если уж рожаешь, то сидишь дома
и занимаешься детьми. В результате Германия была одно время лидером
по количеству женщин с высшим образованием, которые решали остаться
бездетными. Совсем недавно Германия стала менять этот подход, стали
развиваться детские сады.Пример социал-демократического подхода это
Скандинавия, где поддерживается также гендерное равенство. У них
парадигма общества работающих взрослых, где все должны быть
ответственны за детей. В частности, отпуск не только по
материнству, но и по отцовству пошел именно оттуда, из Швеции.
Сейчас Евросоюз внедряет эту практику во всех странах, но пока
процент тех, кто его берет, не такой уж большой.Нельзя сказать, что
это сильно увеличивает рождаемость она все равно не становится семь
детей на женщину. Но это сейчас никому и не нужно, мир перенаселен.
Но не все государства стремятся к простому воспроизводству
населения, хотя даже его сейчас очень трудно обеспечить.Это
относится не только к Европе, Японии и Китаю, где уже тоже не
воспроизводится население. Это и про некоторые страны Африки, и про
Латинскую Америку. Люди сами регулируют рождаемость, и она рано или
поздно все равно снижается вне зависимости от ценностей,
традиционности, и пока никто не придумал, что можно сделать, чтобы
ее увеличить.Как бы то ни было, с точки зрения личных прав каждый
имеет право сам решать, что ему делать со своей фертильностью.
Далеко не я одна считаю, что это одно из прав человека.
