Существуют ли люди, более склонные к риску? Какие факторы отвечают
за готовность принимать рискованные решения? Можно ли использовать
экономический подход к управлению рисками в повседневной жизни? На
эти и другие вопросы ПостНауке ответила психолог Мария Чумакова.
Что такое риск с психологической точки зрения? Само слово риск
изначально не психологическое, оно скорее из жизни. И если мы ищем
какую-то научную область, где оно применяется, то это в первую
очередь экономика. Риск это маркировка ситуации. Какие ситуации мы
называем рискованными? Это ситуации, в которых потенциально есть
как минимум два варианта развития событий, два исхода, две
альтернативы. Причем одна из этих альтернатив со знаком плюс, а
другая со знаком минус. В рулетке можно выиграть, можно проиграть.
Прыжок с парашютом может парашют не раскрыться, не дай бог.Мы точно
не знаем, какой из вариантов развития событий случится, то есть оба
варианта существуют в таком вероятностном пространстве, и есть
вероятность, что будет продолжение и исход со знаком плюс, а есть
вероятность, что будет исход со знаком минус. Чем выше вероятность
отрицательного исхода, тем более опасна ситуация. Но при этом еще
предполагается соотношение, которое отражено в языке: Кто не
рискует, тот не пьет шампанское. То есть есть еще такая идея, что
высокая вероятность отрицательного исхода компенсируется тем, что
если будет все-таки положительный исход, то будет какой-то очень
хороший выигрыш.Рискованные ситуации классифицируются по области, в
которой конкретная ситуация случилась. Мы прекрасно знаем
устойчивые словосочетания: экономические риски, финансовые риски.
Это то, что связано с инвестициями, с построением экономических
прогнозов: какая будет цена на нефть и как в зависимости от этого
будет меняться все остальное.Есть другая группа ситуаций, которые
мы связываем с рисками для жизни и здоровья. Например,
экстремальные виды спорта мы их так и называем, и это активность
для развлечения, необязательная. Без инвестиций и экономики не
обойтись; риски там постоянно присутствуют, но без этого никак. А
вот без экстремальных видов спорта вполне себе можно было бы
обойтись. Но есть люди, которым это важно, интересно, нужно, и они
себя добровольно в эти ситуации помещают.Есть еще спасатели и
другие профессии, где вроде бы присутствует риск для здоровья и
жизни человека, но по необходимости. Так что чаще всего встречаются
риски, связанные с деньгами, и риски, связанные со здоровьем. И
есть еще область эмоций, которая менее разработана в
исследовательском смысле. Любая ситуация выяснения отношений это
тоже в каком-то смысле ситуация риска. Может быть, ты задашь
вопрос, получишь ответ, и все будет хорошо, а может быть, тебе
что-то такое ответят, что вообще разрушит отношения. Хороший пример
когда один супруг спрашивает про измену другого супруга. Это
ситуация риска: если он узнает, что потом будет делать?Структура
рискованной ситуации в целом достаточно универсальна. Это как
минимум два варианта развития событий, один из которых точно
негативный и несет какие-то потери. А дальше идет разделение по
сферам жизни: финансы, здоровье, развлечения, отношения. Человек,
который играет в рулетку, занимается дайвингом, и человек, который
работает спасателем, они оба рискуют. Этот риск одинаковый? Здесь
сразу возникает очень интересный момент. С чего мы с вами взяли,
что эти люди рискуют? По сути мы с вами смотрим на них со стороны,
примеряя их жизнь на себя, и предполагаем, что они рискуют. Но чем
рискует человек, играющий в рулетку? Проигрышем, потерей денег. Но
если у него в кармане несколько миллиардов, то ему эти риски не
важны, это просто приятное времяпрепровождение. То, одинаковые
риски или неодинаковые, и то, что у людей внутри происходит и как
это выглядит, одинаково или нет, на самом деле очень во многом
зависит от того, что это за человек, как он к этой ситуации
относится, какой у него бэкграунд. И в этом смысле все риски,
конечно, разные.У нас есть целый класс профессий, связанных с
риском. Возьмем, например, спасателя: мы смотрим на него со
стороны, представляем себя на его месте и понимаем, что это ужасный
риск. Но на самом деле мы же знаем, что спасатели тренируются, что
у них есть специальная физическая подготовка, специальные
протоколы, как действовать в тех или иных ситуациях, специальные
знания. Конечно, он рискует в том смысле, что он целенаправленно
входит в сильно небезопасную ситуацию, внутри которой может
произойти ущерб его жизни и здоровью. Но он, зная, что это ситуация
небезопасная, к ней подготовлен. И в этом смысле он рискует намного
меньше, чем обыватель без этой подготовки, который полезет в эту же
ситуацию.Возвращаясь к вопросу: все ситуации риска, конечно,
отличаются друг от друга по двум параметрам. Во-первых, по
контексту: есть риск необходимый и риск спонтанный и
необязательный. Риск спасателя необходим, он спасает людей, а риск
игры в рулетку или прыжка с парашютом это необязательный риск для
удовольствия. Во-вторых, ситуации риска очень сильно различаются по
тому, как субъект себя в этой ситуации чувствует, насколько он
подготовлен. Почему какие-то люди более склонны к риску? От каких
параметров это зависит? Существуют индивидуальные различия в
готовности, или склонности, к риску. Эти индивидуальные различия
могут по-разному проявляться и иметь разные источники. Чаще всего
мы оцениваем склонность к риску как частоту попадания в рискованные
ситуации. И если мы ее так оценим, то она будет связана с
импульсивностью и проблемами самоконтроля, а также с
возрастом.Например, подростки попадают в ситуацию риска существенно
чаще, чем взрослые. Почему? Потому что у подростков самоконтроль
еще не до конца сформирован, а социальная активность такая же, как
у взрослых. Поэтому подростки могут попадать в ситуацию риска не
из-за того, что их туда тянет, а просто из-за того, что они не
смогли разобраться, до конца просчитать и понять, что это ситуация
рискованная и что туда лучше не соваться. Или могли понять, что
туда лучше не соваться, но какая-то эмоция захлестнула все
побежали, и я побежал.Другой вариант когда мы определяем готовность
к риску не через частоту попаданий в ситуации, а через отношение к
ситуациям риска. Есть люди, которые готовы иметь дело с
рискованными ситуациями, готовы в них разбираться. А есть люди,
которые видят два варианта развития событий и говорят: Не-не-не, я
лучше от этой ситуации буду держаться подальше. Я не буду
заниматься инвестированием. Даже не рассказывайте мне, что там
большие прибыли. Там есть риски потерь, и я туда не пойду.Также
есть несколько генетических полиморфизмов, которые отвечают за
выработку дофамина в нашем мозге. Один из полиморфизмов, связанных
с дофаминергической системой, работает так, что больше всего
дофамина выделяется в ответ на новизну. То есть в принципе есть
некоторый биологический компонент, биология конкретного человека
так устроена, что делает его более предрасположенным и открытым к
таким ситуациям, в которых, с одной стороны, есть риски, а с другой
есть вот эта новизна, преодоление.Кроме того, есть эффект культуры.
С 1980-х годов существует так называемый индекс Хофстеде, есть
отдельный сайт с этим индексом: собираются данные по разным
параметрам в разных странах. Один из параметров, который
оценивается, это отношение к неопределенности. И можно увидеть,
какие страны более спокойно относятся к неопределенности. Не сами
страны, естественно, а люди, которые живут в них. Подтверждается
традиционное представление, что Запад более открыт к
неопределенности и в большей степени готов рисковать, а Восток
более консервативен и старается от этих неопределенных ситуаций
держаться подальше. То есть культурный эффект тоже есть.И есть еще
эффект индивидуальных различий, который может быть связан напрямую
с особенностями самого человека. Например, высокотревожные люди
вряд ли будут готовы иметь дело с неопределенностью, потому что
неопределенность является одним из источников этой тревоги. Такие
люди стараются от неопределенных ситуаций с потенциальными
потерями, даже пусть с хорошими выигрышами, отклоняться.Если
резюмировать, получается, что те индивидуальные различия, которые
мы наблюдаем в готовности рисковать, могут исходить из разных
источников, начиная с биологии и заканчивая уровнем культурных
традиций и социальных установок. Можно ли как-то сформировать
привычку рисковать? Я бы не использовала здесь слово привычка, но
научиться рисковать в целом скорее можно. Что для этого нужно
сделать? Первое существенное препятствие это тревога и страх
негативного исхода. В этой ситуации я бы предлагала разбираться,
просто ли это страх потери или какая-то там более глубинная
тревога. Существуют достаточно простые техники, которые позволяют с
этим справиться. Интересно, что людям в целом свойственно
переживать проигрыш намного интенсивнее, чем выигрыш. Естественно
не хотеть проигрывать, и поэтому людям свойственно
катастрофизировать потенциальные проигрыши. Обучение риску должно
начинаться с работы с нормализацией проигрыша. Если я привыкаю,
немного меняю отношение и понимаю, что в моей сфере деятельности
проигрыш это нормально, то уже становится легче в этих
ситуациях.Дальше вопрос про компетентность. Потому что, если мы
говорим, например, про предпринимателя, то для того, чтобы повышать
свою вероятность выигрыша, ему надо быть компетентным: разбираться
в рынке, уметь прогнозировать. Если прорабатывать навыки, то
становится намного легче вступать в рискованные ситуации. Когда
снимается катастрофизация проигрыша и повышается компетентность в
прогнозах, в оценке вероятностей, тогда для человека это в какой-то
момент становится абсолютно привычным делом и перестает быть
риском. Как управлять рисками? Одно дело, когда мы говорим про
управление рисками в собственной жизни чаще всего мы даже в таких
терминах не думаем. С другой стороны, словосочетание управление
рисками устойчивое и характерное для экономики и управленческих
историй, для менеджмента. Там есть целые концепции, теории, модели
управления рисками. В разных секторах экономики эти модели зависят
от разных параметров, везде будет своя специфика. Где-то цены на
нефть влияют, а где-то курс валют. И в экономике используют
прогнозирование вероятностей и построение математических моделей.
То есть мы можем попытаться построить модель, которая свяжет
какие-то текущие показатели с вероятностью успеха или неудачи в
будущем.И если мы рассчитываем, что вероятность банкротства в
следующем году 60%, то это плохой показатель. А дальше смотрим
математически, что с этим связано, и в соответствии с этим меняем
свою модель. И тогда в долгосрочной перспективе вероятность
банкротства с 60% снижается до 40% это и есть управление рисками.
Мы находим вот ту точку, где мы можем что-то подкрутить, чтобы этот
прогноз у нас стал более благополучным.В менеджменте уже становится
чуть сложнее, потому что далеко не все можно настолько точно
математически просчитать.И еще сложнее управлять рисками
индивидуально, потому что про индивидуальную жизнь у нас нет таких
данных, как в экономике. Это только моя личная жизнь, и если у меня
хорошая память и я это анализирую, то у меня появляется возможность
управлять рисками. А если не очень, то и управлять тяжело. Что еще
неизвестно в области рисков? Какие вопросы еще открыты, на которые
хотелось бы в ближайшем будущем получить ответ? Я бы
переформулировала вопрос: есть ли хотя бы что-то, в чем мы уверены
про риски? Конечно, есть какие-то вещи, в которых мы уверены,
например разница в переживании выигрышей, проигрышей. Мы уверены в
том, что люди довольно часто склонны ошибаться, оценивая
вероятности, и знаем даже разные варианты этих ошибок. По большому
счету мы не знаем, какую реакцию нам выдадут в конкретной ситуации
индивидуальные различия, о которых мы говорили ранее.В этом смысле
мы можем про человека говорить, что он в большей степени склонен
рискнуть или, наоборот, отказаться от риска, опираясь на какие-то
свои особенности. Но это совершенно не означает, что так оно и
будет. Даже самый консервативный и боящийся рисков человек может
оказаться в такой ситуации и в таком состоянии, что он примет
решение рискнуть. И даже adrenalin junkie, который все время ходит
по краю и для которого риск это способ существования, в какой-то
ситуации может оказаться вдруг консервативным. Получается, в этот
момент выбора есть какая-то добавочная штука, которая происходит
исключительно здесь и сейчас внутри ситуации. И это то, что
по-разному пытаются поймать исследователи. Например, в психологии
есть российская концепция динамических регулятивных систем внутри
ситуации выбора (моя научная руководительница Татьяна Васильевна
Корнилова в свое время защищала докторскую диссертацию на эту
тему).Другая линия развития это нейроисследования выбора и выбора в
ситуации риска, когда мы пытаемся понять, что там в момент принятия
решений происходит в мозге. Но пока однозначного ответа нет. И
какую роль в этом играет сознание и наше я тоже, конечно, очень
интересный вопрос. Потому что когда мы через это проходим, то с
нашим я там тоже происходит что-то интересное.
