С конца XVII века, когда были основаны крупнейшие научные общества
вроде британского Королевского общества, мир знаний разделился на
естественные науки, объектом изучения которых была природа, и
гуманитарные науки, связанные с миром культуры тем, что создано
человеком. Может ли культура стать естественной наукой и какую роль
в этом сыграют современные технологии, рассказывает эволюционный
биолог Арман Леруа.Что объединяет культуру и эволюционную
биологиюРазделение на естественные и гуманитарные науки можно
увидеть во всех университетах, поскольку до сих пор существуют
естественно-научные институты и факультеты, гуманитарные и где-то
между ними социальные. Имперский колледж Лондона полностью посвящен
естественным и точным наукам, а за углом расположен Королевский
колледж искусств, который с нами никак не связан.Эти две области
человеческого знания четко разделены, но я думаю, что это
неправильно: мир культуры и мир природы должны изучать одни и те же
люди с применением естественно-научных подходов. Культура должна
стать естественной наукой. Как такая наука должна выглядеть? Я
эволюционный биолог, так что вряд ли вы удивитесь, если я скажу,
что новая культурология должна быть похожа на эволюционную
биологию. Причины тому довольно просты: у культуры и живых
организмов, которые изучает биология, есть много общего того, что
выделяет их среди всех остальных предметов и явлений.Первое
сходство состоит в их разнообразии. Если вы придете в лес или на
коралловый риф, вы увидите то, что так восхищает биологов, в
особенности эволюционных, и мотивирует их на исследования:
невероятное разнообразие, ощущение единства в многообразии видов
рыб, кораллов, моллюсков Это нас вдохновляет, мы ищем объяснение
такому разнообразию.Есть еще один класс явлений и объектов, который
столь же разнообразен, это, конечно, культура. За примером не надо
далеко ходить, достаточно просто посмотреть на книжные полки за
моей спиной: все это предметы культуры. Каждую из этих книг написал
один или несколько авторов, и суммарно у меня здесь несколько тысяч
томов, однако это только мизерная доля от всех когда-либо
написанных книг. Другой пример музыка. Пару лет назад я бы сказал,
что у нас может быть несколько сотен CD или, скажем, 10 000 треков
на iPod, но сейчас у нас есть доступ к 30 миллионам песен на iTunes
или Spotify. А кроме этого есть и собственно научная литература
миллионы миллионов миллионов миллионов научных статей. Все это
предметы культуры, и они бесконечно многообразны.Второе сходство
между предметами культуры и живыми организмами состоит в том, что о
них можно задать вопрос: Зачем это существует? Нельзя спросить,
зачем существует луна или звезды: они просто есть и не решают
какую-то задачу. Но с организмами и предметами культуры дело
обстоит иначе.Есть еще третье сходство между ними: и культура, и
живые организмы это результат изменений в потомстве, как сказал
Дарвин. Когда развивается биологический вид, он развивается не из
ничего, а из другого вида, а когда рождается ребенок, он не
собирается с нуля: у него есть родители. Именно перенос
генетической информации от одного поколения к другому, от одного
вида к другому порождает мутации и рекомбинации, которые
обеспечивают разнообразие организмов.То же самое верно и для
культуры. Когда мы создаем предмет культуры пишем книгу или научную
статью, проектируем двигатель самолета или снимаем фильм, мы
никогда не начинаем с нуля. Мы всегда заимствуем идеи и концепции
других людей, а затем смешиваем их и получаем что-то новое. Это
тоже изменения в потомстве, и это обеспечивает разнообразие
предметов культуры. Вот почему я считаю, что к культуре нужно
подходить как к естественной науке и что культура должна изучаться
аналогично эволюционной биологии.Новая культурологияВ чем же будет
заключаться эта наука? Как мы будем изучать культуру? Ответ прост:
с применением численных измерений. Впервые в истории нам доступны
практически все культурные достижения всего человечества, поэтому
сегодня стало возможно создать такую науку. Когда я был маленьким,
мы могли слушать очень мало песен, но теперь нам доступны 30
миллионов песен. И мы скачиваем на планшеты все когда-либо изданные
книги, а значит, не можем уже позволить себе изучать их традиционно
по одной, внимательно читая каждую, сравнивая одну книгу с другой,
одну картину с другой, выстраивая ограниченные нарративы,
основанные на эволюции искусства от одной великой работы к другой,
от одного великого художника к другому.Теперь, когда у нас есть
такая возможность, нам нужно изучить все предметы культуры, а
единственный способ это сделать обработать их автоматически,
поскольку люди самостоятельно не могут осилить такие объемы. Нам
нужно делегировать эту задачу компьютерам, и именно это сейчас и
происходит: ряд ученых, и я в том числе, работают над методами
автоматического прочтения предметов искусства. Это мир машинного
обучения. Нам нужно свести все это поразительное культурное
разнообразие к числам, а после сможем выделять в них статистические
закономерности и строить математические модели, а это значит, что
мы получили естественную науку и смогли вырвать культуру из лап
гуманитарных наук.Иногда я думаю, что естественники, вооруженные
новыми инструментами, уничтожат гуманитарные науки. Но иногда я
настроен более великодушно и думаю: нет, они станут нашими
партнерами, ведь они знают эту область, они понимают, что все это
значит, но у нас есть машины, числа, инструменты. Полагаю, в
ближайшие годы мы вместе увидим взрывной рост исследований
человеческой культуры.Суть нашей задачи состоит в том, что нам
нужно научиться автоматически читать все эти предметы культуры, и
единственный способ это сделать использовать компьютеры. Например,
можно научить компьютеры распознавать определенные объекты в рамках
машинного обучения технологии, которая используется для
распознавания лиц и управления беспилотными автомобилями. Но мне
неинтересно учить автомобиль ездить без водителя я хочу научить
компьютер распознавать тюльпаны.А хочу я научить его распознавать
тюльпаны потому, что мне очень интересна изникская керамика
прекрасные керамические изделия, созданные турецкими мастерами в
XVXVI веках. Они покрыты изображениями тюльпанов, гвоздик, зубчатых
листьев и многих других чудесных мотивов, некоторые из которых
пришли из Китая, а некоторые из Ирана. Существуют тысячи образцов
изникской керамики. Если вы поедете в Стамбул, вы увидите, что
стены мечетей покрыты этими мотивами. Разумеется, искусствоведы их
изучали, однако каждый рассматривал только небольшую их часть, а я
хочу все сфотографировать, загрузить в компьютер и попросить его
распознать фотографии и сказать мне, что на них изображено, и тогда
мы сможем все посчитать. Мы уже это делаем.Разумеется, это только
один проект, посвященный керамике и эволюции орнаментов, в принципе
такой подход можно применить к чему угодно. У меня есть собрание из
200 000 полотен голландских художников, то есть вся история
голландской живописи, и я знаю, как распознать, что изображено на
картинах, чтобы описать эволюцию пейзажей (или, например,
тюльпанов, потому что так получилось, что голландцам они тоже
нравятся). Доступные сегодня технологии расширяют возможности
человека к усвоению невероятного разнообразия культурных предметов,
которые наполняют наш мир.